|
Российский спецназ
Владимир Андреевич,
до недавнего времени Вы возглавляли российский спецназ ГРУ и, безусловно, по
сей день находитесь в курсе всех событий, имеющих к нему отношение. Как Вы
оцениваете на настоящее время уровень боеготовности войск, состояние боевого
духа разведчиков специального назначения?
- Да, действительно, я продолжаю оставаться в курсе событий,
происходящих в спецназе ГРУ, потому что вся моя офицерская служба прошла в этих
войсках. Но, естественно, обстановкой, складывающейся в соединениях
специального назначения, в полном объеме не владею. Поэтому давать оценку
боеготовности войск с моей стороны было бы некорректно. Сведения, которыми я
располагаю, говорят о том, что в спецназе так же нелегко, как и во всех
Вооруженных Силах России, - безденежье, бесквартирье,
угроза сокращений и тому подобное. Что касается боевого духа, то в спецназе он
всегда был очень высок. Гордость за принадлежность к военной разведке, сознание
сложности задач, которые нужно решать и к выполнению которых очень серьезно
готовиться, высокие требования к интеллектуальному, физическому и нравственному
уровню каждого спецназовца - все это работало и продолжает работать на
укрепление боевого духа. То, что раньше декларировалось "боевым братством” и
ВС, - в спецназе было и остается законом. По-другому нельзя. Разведывательные
группы специального назначения, действуя в глубоком тылу противника, могут
надеяться только на собственные силы. Спецназовцы в группе должны понимать друг
друга с полуслова, действовать дерзко и решительно. Такое понимание, такие
способности приобретаются только в ходе напряженной боевой учебы. Нет учебы -
нет уверенности в собственных силах, нет уверенности в собственных силах -
отсутствует боевой дух. И это, на мой взгляд, самое страшное, что может
произойти со спецназом в ходе сегодняшнего реформирования ВС РФ.
- Недавно закончилась
чеченская кампания. Как Вы оцениваете действия своих подопечных на этой войне?
Что мешало и что следует отметить как положительный опыт, извлеченный из
чеченской кампании?
- По-разному величают события, которые
произошли в Чечне, - и "кампания”, и "война”, и "вооруженный конфликт”, по
моему убеждению - это позор России. С первых часов этой кампании (будем
пользоваться Вашим определением) я заявил на совещании в Главном управлении о
том, что ни доблести, ни чести она Вооруженным Силам не принесет. Так и
случилось. Спецназовцы в Чечне были нацелены на выполнение очень многих задач,
как правило, не свойственных им. При этом свято соблюдался принцип - "лишний
раз не стрелять!”. Боевые действия требовали от командиров и рядовых огромного
напряжения физических и духовных сил, были и потери.
Жизни этих молодых людей навсегда останутся укором для
российских политиков, которые принимали решение на развертывание и проведение
кампании. Говорить о положительном опыте не приходится, так как, я уже сказал,
спецназ выполнял не свойственные ему задачи и не обогатил теорию и практику
применения подразделении специального назначения положительным опытом. Но в
индивидуальном плане были подтверждены высокие способности спецназовцев при
выполнении любых задач, возможности офицерского состава спокойно и уверенно
управлять подразделениями в самых сложных и непредсказуемых условиях
обстановки. Очень много примеров проявления личного мужества, героизма,
самоотверженности и благородства.
- Контрпартизанская
война - война, предполагающая использование тактики, имеющей, по большому
счету, мало общего с тактикой общевойскового боя. Мировой опыт доказывает
особую эффективность в таких войнах подразделении специального назначения. Как
бы Вы построили борьбу с повстанцами в Чечне, имея всю полноту власти?
- Я уже высказал свое отношение
к этой кампании, тем более не хотел бы уподобляться герою классического
изречения "Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны”. Вся полнота
власти
означает в первую очередь высочайшую ответственность и предполагает
такой уровень
готовности взять ее на себя, что требует от человека глубокого убеждения
в
правоте целей и задач, которые перед ним поставлены, сосредоточение всех
сил и
средств для их выполнения и достижения поставленных
целей. Я отношусь к понятию "вся полнота власти” не как к
вседозволенности,
безнаказанности, а как к категории в первую очередь нравственной. Не
знаю, как
распорядился бы этой "полнотой власти”. Но вот контрпартизанская
война, повстанцы - это интересно. Чеченские повстанцы (пользуюсь Вашей
терминологией) вели боевые действия, во многом применяя приемы и способы
спецназовской тактики. Засады, налеты, диверсии, хорошая
разведка - вот арсенал повстанцев. Федеральные же войска
овладевали кварталами городов, брали дворец Дудаева, здание Совета
Министров,
МВД и тому подобное, наносили артиллерийские и авиационные удары
непонятно по
каким объектам, тогда как боевики осуществляли тщательно подготовленные
короткие и эффективные улары по объектам, блокпостам, колоннам боевой
техники,
не ввязываясь в затяжные бои, и быстро и организованно отходили.
Я полагаю, что если бы мы не "сражались”
за овладение и удержание таких объектов, а вели маневренные боевые действия,
выявляли места базирования повстанцев, маршруты их выдвижения, пути получения
оружия и боеприпасов, наносили упреждающие удары, сковывали действия
подразделении повстанцев, то боевые действия федеральных войск, если бы и не
принесли полкой победы в этой
кампании, то, по крайней мере, значительно сократили потери в живой
силе.
- С
момента создания первых подразделений специального назначения прошло без малого
полвека. За это время в мире
несколько раз менялись концепции ведения глобальной войны. Но войны, прошедшие
за данный промежуток времени, были в основном локальными. Изменилась
международная ситуация. Одной из актуальных проблем стал международный, и в
частности исламский, терроризм. Все это не могло не повлиять на концепцию
применения подразделений специального назначения. Какие задачи приходится
выполнять им сейчас? Отражено ли это в каких-либо руководящих документах,
изменились ли задачи спецназа ГРУ по сравнению с теми, которые возлагались на
них 20 лет назад?
- Я бы не сказал, что концепция веления глобальной войны
часто менялась. Она как раз на
протяжении десятилетий оставалась постоянной, что позволило достаточно полно
разработать теорию боевого применения подразделений специального назначения в
таких войнах. Однако то, что вопреки этой концепции войны, или, как их
называют, "горячие точки”, были локальными, никак не повлияло на принципы
применения спецназа. К сожалению, мы продолжали готовить спецназ для участия в
глобальной войне. Это влекло за собой развитие в соответствующем направлении
систем вооружения, связи, экипировки, обеспечения. Мы упорно не хотели
признавать, что главное направление деятельности спепназа
- локальные конфликты, соответственно, требуется создать законодательную базу
для применения спецназа в них, а также внутри страны.
Не решена эта проблема и сегодня. Спецназ продолжает
готовиться к выполнению задач в глобальной войне (на это сориентированы все
руководящие документы), а участвовать, видимо, будет в
локальных.
По оценкам военных аналитиков, вероятность возникновения
глобальной войны мала. Поэтому на спецназ возлагается решение задач в интересах
государств в мирное время. Так, США, учитывая огромный опыт, накопленный этими
элитными войсками за годы их существования и участия в сотнях операций
различного масштаба, укомплектованность самыми лучшими представителями
вооруженных сил, возложили на них участие в борьбе с терроризмом,
наркобизнесом, в разминировании местности в государствах, переживших военные
конфликты и войны.
Такое использование спецназа, безусловно, большая помощь
государству, но не так все просто, как кажется на первый взгляд. Новые задачи
обязательно предполагают изменения в организационно-штатной структуре, в
вооружении и экипировке, в программе подготовки личного состава, а,
следовательно, и дополнительное финансирование, по крайней мере, на первом
этапе. Замечу, что в любом государстве мира содержание спецназа - удовольствие
дорогое.
- Сейчас слово
"спецназ” стало модным. У кого только нет своего "спецназа” - и у МВД, и у ФСБ,
а у пограничников. Даже у железнодорожников и таможенников. Задачи, решаемые
этими подразделениями, зачастую перекликаются, а у некоторых, например, у МВД,
их как таковых нет, несмотря на то что численность их
подразделений сейчас раза в два больше, чем спецназа ГРУ. Как Вы думаете, не
целесообразнее ли создать единые российские силы специальных операции и
поставить перед ними задачи как военного, так и
мирного времени, например борьбу с терроризмом?
- Полагаю, ничего страшного в такой ситуации нет. У каждого
из названных ведомств есть специальные задачи, которые нужно решать в
экстремальных ситуациях, для чего и создаются группы, называемые "специального
назначения”. Это еще раз подчеркивает авторитет и уважение к спецназу ГРУ -
родоначальнику названия и создателю первых подразделений спецназа, Что же до их
задач, то не очень-то они перекликаются, и если говорить о единых российских
силах специальных операций, то это не спецназ, вернее, не только спецназ.
Спецназ в них может быть составной частью. Силы специальных операций, пользуясь
спортивной терминологией, - "сборная всех спецназов” и других сил.
- Каким бы Вы хотели
видеть объединенный российский спецназ и в чьем ведении, на Ваш взгляд, он
должен находиться?
- Создание сил специальных операций, или сил специального
назначения, - задача, решение которой позволило бы иметь в ВС РФ
высокомобильные, хорошо оснащенные, укомплектованные первоклассными
профессионалами поиска. Теория этого вопроса неоднократно обсуждалась в
управлениях Генерального штаба, проведена научная конференция на базе ВДВ,
подготовлены и защищены диссертации. Как будет решаться этот вопрос на практике
- время покажет. Находиться эти войска должны, на мой взгляд, в подчинении
Президента РФ через Генеральный штаб ВС.
- В настоящее время
вопрос технической оснащенности - один из основных, определяющих боеспособность
спецподразделений. Что реально в настоящее время из вооружения, снаряжения и
средств связи имеется в войсках? И что, на Ваш взгляд,
следовало бы иметь?
- Техническая оснащенность напрямую связана с экономическим
состоянием государства. Какие могут быть комментарии? А иметь спецназ должен
много. Набор средств Ивана-царевича из русских народных сказок в полной мере
обеспечил бы ему выполнение любых задач: ковер-самолет, сапоги-скороходы, меч-кладенец, щапка-невидимка,
клубок ниток, указывающий дорогу, только в современном исполнении.
- Владимир
Андреевич, вопрос вывода групп в тыл противника и эвакуации их после выполнения
задачи в глобальной войне - одна из наиболее сложных проблем. Что только не
придумывали для успешного ее решения, пытались даже создавать подразделения
мотодельтапланов. Как Вы оцениваете современные средства вывода групп в тыл
противника, какова вероятность успеха при их использовании и какой из имеющихся
способов, по Вашему мнению, более надежный?
- Это очень важный и очень болезненный вопрос. Как Вы
знаете, есть три пути вывода разведывательных групп специального назначения в
тыл противника: наземный, воздушный и морской, каждый из них имеет свои
способы. Так, наземный - переход группы через государственную границу или линию
фронта, базирование на своей территории на путях вероятного наступления противника
и так далее. Наиболее эффективным, сохраняющим силы группы, выводящим на
большие расстояния является воздушный путь. Однако никогда спецназ не имел в
своем распоряжении транспортной авиации. Всегда считалось, что в случае боевых
действий он получит необходимое количество авиации по заявке. На самом деле это
далеко не так. Авиации катастрофически не хватало, а многие самолеты и
вертолеты не были оборудованы для десантирования парашютным способом. Такое
положение сохраняется и по сей день. Поэтому в силу
сложившейся ситуации с транспортной авиацией единственно доступным остается
наземный путь. Проще говоря, "ноги в руки - и вперед”.
- Сейчас
Вооруженные Силы России переживают не лучший период своей истории. Спецназ, как
часть их, не исключение. Есть ли просвет в конце тоннеля?
- Я не знаю всех планов руководства МО РФ по реформированию
ВС, но то, что сейчас происходит с армией, не позволяет говорить о свете в
конце тоннеля, на мой взгляд, еще нет самого тоннеля, его еще нужно прорубить.
- Какие действия, Вы
полагаете, необходимо предпринять, чтобы реформа Вооруженных Сил, и спецназа в
частности, приняла реальные очертания?
- Я не считаю, что в Вооруженных Силах идет реформа. Любое
реформирование требует серьезной научной разработки, выделения больших финансовых
и материальных средств. В настоящее время идет банальное сокращение армии до
такого уровня, который может финансироваться государством. Каков этот уровень,
можете определить из экономической и финансовой обстановки в стране.
К главной задаче в этой ситуации, на мой взгляд, нужно
отнести сохранение во что бы то ни стало офицерского
состава.
Удастся сохранить среднее и младшее звено командиров (высшее
сохранится без усилий) - останется надежда на возрождение армии.
|
Статистика |
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0 |
|